ДЕМОН АМУР
Прежде чем северное наводнение [1] разрушило и поглотило лучшую половину острова Рюген, у берегов Померании, и могущественное племя ободритов [2] населило эту страну, плодородным островом владел молодой князь Удо, получивший его в наследство от отца. Резиденцией князя был город Аркон, руины которого лежат теперь на дне моря.
Удо был женат на дочери своего вассала, Эдде, и, счастливый своей независимостью, жил, как маленький монарх в окружённом со всех сторон морем государстве, не особенно заботясь о том, что делается за его пределами. Князь любил своих подданных и делал всё, что казалось ему справедливым. В мирной вотчине он не чувствовал бремени государственных забот и жил скорее как преуспевающий землевладелец, нежели правитель народа.
Одним словом, не в пример другим князьям, предаваясь покою, Удо довольствовался золотой умеренностью, не испытывая при этом скуки. Если он и вырывался иногда из объятий собственной супруги, то только лишь для того, чтобы отправиться на охоту. Охота и рыбалка были его любимыми занятиями.
Однажды князь охотился на далеко выступающем в море предгорье в северной части острова. Спасаясь от дневного зноя, он, со свитой, расположился отдохнуть в тени дуба и насладиться прохладой и великолепным видом волнующегося моря. Вдруг налетел ураган и шумными крыльями, словно разгневанный лоб, наморщил морскую гладь. Волны высоко вздымались и шипящей пеной растекались у подножия прибрежных отвесных скал.
Какой-то корабль, застигнутый бурей, боролся с волнами, но скоро стал игрушкой ветра, который, будто насмехаясь над усилиями штурвального, погнал его на встречный вал и разбил о подводный утёс.
Как ни захватывающе для тех, кто на твёрдой земле, зрелище поединка, в котором человеческая отвага противостоит обманчивой стихии и исход борьбы ещё не решён, всё же победа последней возмущает сердца, заставляя их биться участием к побеждённому и приложить все силы, чтобы оказать ему поддержку и защиту.
Князь Удо с придворными тотчас же поспешил на берег, в надежде помочь потерпевшим кораблекрушение и вырвать их из разбушевавшихся волн. Он пообещал отважным рыбакам награду за спасение несчастных, продолжавших ещё держаться на воде. Но всё было напрасно: море поглотило свою добычу прежде, чем спасательный чёлн взрезал бурный прибой.
Только один единственный человек, как лёгкая пробка, мелькал среди волн, сидя верхом на бочке, словно на хорошо выезженном и покорном воле всадника коне. Набежавшая волна высоко подняла и выбросила его на берег к ногам сострадательного князя. Тот ласково принял потерпевшего, позаботился, чтобы ему дали сухое платье, накормили и напоили и, в знак того, что перед ним не пленник, по береговому праву, а гость, протянул незнакомцу бокал вина. Чужестранец с благодарностью принял подаренную свободу и осушил бокал за здоровье владельца острова. Он был весел и бодр и, казалось, совсем забыл о перенесённом несчастье.
Такая невозмутимость понравилась князю и побудила продолжить знакомство с морским наездником.
– Кто ты, чужестранец, чем занимаешься и откуда держишь путь? – спросил он.
– Меня зовут Вайдевут Неизвестный. Я моряк и от янтарных берегов Бруцции [3] направляюсь в Англию.
В облике незнакомца, его прозвище и искусстве плавать было что-то необычное, что разжигало любопытство Удо, заставляя его продолжить расспросы. Но моряк отвечал уклончиво, и князь так больше ничего и не узнал, а про себя подумал, что при более близком знакомстве, может быть, всё же удастся снять этот покров таинственности. Оставив чужестранца в покое, он дал сигнал к продолжению охоты.
Удо предложил гостю составить ему компанию и тот, не чувствуя никакого утомления, будто и не было позади ни долгого морского путешествия, ни крушения корабля, с удовольствием принял приглашение. Прежде чем вскочить в седло, он разбил бочку и одну из щепок сунул в карман, как видно, на память.
Во время охоты чужестранец показал себя не менее хорошим стрелком, чем не задолго до этого – пловцом.
Князь выбрался наконец из леса и полем поскакал в свою резиденцию. Дорогой он заметил, как взлетело несколько галок, и пожалел, что не взял с собой соколиную охоту. Едва Вайдевут Неизвестный узнал об этом, как тут же незаметно достал щепку от учёной бочки, служившей ему морским конём, и подбросил её высоко в воздух. Тотчас же над головой князя взвился ястреб-перепелятник, настиг стаю галок, затравил одну из них и, покорный зову хозяина, опустился ему на руку, чему князь и его спутники несказанно удивились. Каждый строил про себя всевозможные догадки. Одни принимали загадочного чужестранца за морского бога, другие – за волшебника. Удо сам не знал, что и думать, но своих сомнений никому не высказывал. Во всяком случае, это, по его твёрдому убеждению, был необычный человек.
Князь пригласил гостя во дворец, представил его нежной супруге, Эдде, как своего друга и оказал ему все знаки внимания. Своим поведением Вайдевут Неизвестный подтвердил хорошее мнение, составленное о нём князем. Он был тонким знатоком придворного этикета, много знал и умел развлекать дам забавными фокусами, но ни хороший приём, ни кубок дружбы, время от времени осушаемый с гостеприимным хозяином, не могли развязать ему язык и вызвать на откровенность. Пытливый взгляд князя улавливал иногда грусть в глазах гостя, особенно заметную, когда тот бывал свидетелем его семейного счастья, такого же чуждого во дворцах знатных людей, как и в диване богов на гомеровском Олимпе.
Это наблюдение вызвало у князя подозрение, что таинственный гость, должно быть, питает в своём сердце нечистое пламя любви к его супруге и, не в силах загасить его, в то же время боится дать ему разгореться. Как известно, крохотное зерно подозрения, стоит ему только упасть на благодатную почву, быстро, подобно ядовитой губке в дождливую ночь, вырастает до невероятных размеров. Поэтому скоро князь настолько утвердился в своём заблуждении, насколько ранее был далёк от него. Однажды во время охоты, когда он вместе с подозреваемым любимцем случайно отстал от остальной свиты, Вайдевут приблизился к нему и сказал:
– Дорогой князь, вы смилостивились над потерпевшим кораблекрушение, и я не могу оставаться неблагодарным. По береговому праву я должен был стать вашим пленником, но вы подарили мне свободу, и я хотел бы, воспользовавшись ею, отправиться на родину, если вы соблаговолите меня отпустить.
– Друг мой, ты волен делать всё, что пожелаешь, – отвечал князь, – но твоя просьба так неожиданна. Скажи, что побуждает тебя торопиться с отплытием?
– Причина тому ваше несправедливое подозрение, – сказал Вайдевут Неизвестный. – Моё сердце ни в чём не повинно. Вы ложно истолковали причину моей печали. Я не стану скрывать её от вас, если только вы сами захотите о ней услышать.
Удо смутила эта речь. Он и представить себе не мог, что кто-то способен разгадать его сокровенные мысли, поэтому попытался, как мог, поскорее выкарабкаться из неудобного положения.
– Всяк волен думать, как ему угодно, мой друг, – сказал он. – Если я заблуждаюсь, тем лучше! Но открой мне тогда настоящую причину твоей грусти.
– Пусть будет так! – ответил Вайдевут. – Я хорошо разбираюсь в астрологии и, из любви к вам, решил по расположению звёзд узнать о вашей судьбе. Звёзды открыли мне, что счастье скоро изменит вам. Это обеспокоило меня и явилось причиной моей грусти. Если хотите узнать подробнее, что вас ожидает, то слушайте...
– Подожди, – прервал Удо прорицателя несчастья, – выражение твоего лица не предвещает ничего хорошего. Я очень благодарен тебе за участие в моей судьбе, но не говори мне сейчас о моём злом роке, чтобы мне не пришлось терзаться загодя.
Астролог умолк. Богато одарив гостя, Удо тепло с ним попрощался и отпустил. Вайдевуд исчез, не расспросив даже о дороге.
Прошло несколько месяцев, как вдруг с континента донёсся грозный боевой клич. Круко, король ободритов и правитель Мекленбурга, выступил в поход против всех ободритских племён, освободившихся от королевской зависимости, чтобы вновь объединить обособленные княжества под своей короной.
Князю Удо поневоле пришлось обратить внимание на события, развернувшиеся за пределами собственного княжества. Он послал разведчиков и от них узнал, какая опасность угрожает его владениям. Хотя гроза полыхала зарницами ещё далеко, но ветер дул как раз в сторону острова, и по всем признакам она должна была очень скоро переместиться сюда.
Беспокойство овладело Удо, хотя он и старался не выдать его подданным, подобно тому, как скромный аббат старается скрыть свою тревогу от конвентуалов [4], когда знает, что за дверьми монастыря стоит страшный комиссар с ордером на его арест и что это его последняя месса, и нужно, как ни в чём не бывало, добросовестно управлять хором.
Князь, как мог, спешно вооружил людей и положился на ненадёжную защиту моря, со всех сторон омывающего остров. Но изменчивая морская стихия примкнула к более сильному, услужливо предоставив свою широкую спину для переброски вражеского флота к берегам острова. В открытом бою князь Удо не мог противостоять могущественному врагу. В течение сорока дней он оборонял столицу Аркон, осаждённую со всех сторон неприятелем, но вражеским войскам всё же удалось сломить мужественное сопротивление защитников города.
Во время суматохи горстка верных князю храбрых горожан сомкнулась вокруг него и, под покровом ночи, подобно героям Давида, пробилась к берегу, где захватила стоявший на якоре небольшой корабль и вышла в открытое море, ещё не решив, куда держать путь.
Сопутствующий беглецам нежный зефир уносил их всё дальше и дальше от покидаемой отчизны, и очертания её гор постепенно исчезли в голубой дали.
Затуманенный слезами взор несчастного князя ещё долго был прикован к родному берегу. Он не столько печалился о потере владений, сколько о разлуке с любимой женой и дочуркой – маленьким милым существом, предметом его восторгов, – так похожей на свою красавицу-мать. Что ожидает их в поверженном городе? Суждено ли им стать военной добычей, пришедшейся по вкусу победителям, или они будут принесены в жертву военной ярости рассвирепевшего врага? Неизвестность приводила Удо в отчаяние. Он сожалел, что верные телохранители избавили его от ненасытного вражеского меча и завидовал убитым, которых уже не терзала мучительная тоска.
Но сама судьба, казалось, шла навстречу его желанию покончить с полной мучений жизнью. Бешеный ураган, разбушевавшийся вдруг над Балтийским морем, захватил корабль, закружил его волчком, порвал паруса, расщепил мачту и сломал руль. Жалкий остов судна, подхваченный течением, то поднимало на волнах к облакам, то бросало в пучину, пока наконец мощный удар о подводный утёс не разбил его совсем. На клич моряков – “Спасайся, кто может!”– князь первым бросился в море, с чувством тайного блаженства предвкушая свою скорую гибель. Но какая-то неодолимая сила вытолкнула Удо из морской глубины на поверхность, а накатившийся вал, оглушив, выбросил его на берег.
Когда он пришёл в себя, то увидел вокруг толпу людей, и первый, кто бросился ему в глаза, был Вайдевут Неизвестный, прилагавший все силы, чтобы у порога смерти отвоевать ему жизнь. Вместо того чтобы поблагодарить Вайдевута, Удо, с выражением глубокой скорби, произнёс слабым голосом:
– Жестокий, зачем ты оттолкнул меня от берега покоя и ввергнул опять в бездну страданий, от которых моя душа почти освободилась? Разве я заслужил это? Будь же милосерден и дай мне найти желанную смерть в морской пучине. Отпусти меня снова в бушующее море, и это будет твоим благодеянием, ибо руки, вынесшие меня из воды, были руками мучителя, которому доставляет варварское наслаждение продлевать страдания несчастного.
Вайдевут Неизвестный приветливо улыбнулся и сказал:
– Ваше несчастье, благородный князь, давит на вас стопудовым грузом, прижимая к земле, но стойкому человеку не подобает падать духом. Он должен собрать последние силы, сбросить с себя этот груз и выпрямиться вновь. Прежде чем принять решение, поведайте ваше горе человеку, которого вы когда-то удостоили дружбой, и знайте, у вас есть друг, сочувствующий вам, ибо сочувствие – бальзам для страждущих.
– Ах, – с печалью в голосе отвечал князь, – зачем ты просишь рассказать о несчастье, воспоминание о котором разрывает мне сердце? Коварный враг, воспользовавшись своим превосходством в силе, напал на остров и овладел моим княжеством. Я потерял любимую супругу и прелестную малютку – залог чистой любви. Теперь ты знаешь всё и одобришь моё решение расстаться с жизнью, ибо она для меня горше смерти.
– Когда-то обо всём этом мне рассказали звёзды, – признался сострадательный утешитель. – Их рассказ о вашей судьбе незадолго перед тем, как я расстался с вами, огорчил меня и послужил причиной моей грусти. Но расположение звёзд может стать снова благоприятным для вас, поэтому не унывайте, – во власти судьбы возместить вам всё, что вы потеряли. Молодой бодрый мужчина, вы глубоко скорбите и хотите себе смерти из-за женщины! Да стоит вам только захотеть, и вы не будете иметь недостатка в выборе жены, которая родит вам детей, и они станут утешением в вашей старости. Разве судьба не дарит корону и княжество своему избраннику? Может быть, вам всё когда-нибудь воздастся, если вы тот, кого она пожелает одарить. Хороший хозяин старается заработать деньги, чтобы вернуть потерянное, ленивый же только жалуется, хнычет, сложа руки на коленях, и становится нищим.
Князь Удо сидел, глубоко погружённый в свои мысли, и смотрел в море. В философии друга он находил мало утешения для души и сердца. Вайдевут уговорил наконец князя последовать за ним в приютившуюся недалеко от берега рыбацкую хижину и позаботился, чтобы гостя накормили здоровой рыбацкой пищей.
Романтическое представление Удо о чудесном чужестранце, которого ему довелось принимать на рюгенском берегу, исчезло, когда он увидел, что этот любитель приключений вовсе не волшебник и не морской бог, а обыкновенный рыбак, отличающийся от своих товарищей разве только тем, что наделён даром пророчества, считавшимся на родине князя делом бесполезным и ненужным. Поэтому для Удо, в его теперешнем положении, эта дружба не обещала большого утешения, хотя рвение, с каким его друг старался оказать гостю своё расположение, и было ему приятно.
После деревенского обеда, обильно сопровождавшегося заздравными кубками, наполненными крепким вином, услужливый хозяин указал утомлённому гостю место отдыха и пожелал, чтобы золотой сон хоть на время развеял его горе.
Проснувшись на следующее утро, Удо был чрезвычайно удивлён, обнаружив, что находится не в рыбацкой хижине, а в великолепных королевских покоях. Он лежал на роскошной кровати, на мягких пуховиках.
Ласковое солнце приветливо светило сквозь разноцветные стёкла высоких окон, и этот солнечный свет, казалось, вновь оживил его измученную душу. Едва князь пошевелился, как толпа хорошо одетых слуг вошла в покои и замерла в почтительном ожидании его приказаний.
Первым делом князь пожелал узнать, где он находится, как попал в этот дворец и кто его владелец. Ему ответили, что он находится в королевской столице – городе Гидане [5], что на реке Висле, а правитель этого королевства – Вайдевут Могущественный [6].
Удо был крайне удивлён, не ожидая найти друга и союзника в короле Янтарного берега, о котором слышал так много чудесного. Для него было полной неожиданностью, что гостивший у него во дворце фокусник и король Вайдевут одно и то же лицо.
Не успел он прийти в себя от изумления, как в покои вошёл король, украшенный всеми знаками королевского достоинства. Король приветствовал гостя и, дружески обняв его, сказал:
– Брат мой, вы здесь у себя дома. Я рад случаю отплатить вам за вашу дружбу.
Такой оборот дела привел князя Удо в немалое смущение: ведь король принимал его как принца, тогда как сам он встречал короля как человека незнатного происхождения. Но это нарушение этикета можно было ему простить, учитывая строгое инкогнито, соблюдаемое Его Величеством. Чтобы отогнать печальные мысли подавленного горем гостя, Вайдевут открыл ему всё, что не сказал тогда, на рюгенском берегу.
– Я выехал из моего отечества, чтобы заняться изучением чужих народов, – начал он свой рассказ, – познакомиться с их нравами и обычаями, приобрести знания и, кроме того, посмотреть, что за девушки живут в других странах.
Быть может, думал я, какая-нибудь из них станет моей женой. Мне говорили, что Эльфрида – дочь короля Остангельна в Британии, славится добротой и благонравием. Я захотел увидеть её и снарядил корабль для свиты и подарков принцессе. Мне, правда, он не очень то был нужен, так как у меня был более удобный и надёжный способ передвижения.
Недалеко от вашего острова нас настиг ураган и потопил корабль. Но эту беду я перенёс легко. Во время шторма я заметил на берегу движение и вашу готовность помочь терпящим бедствие. Это проявление человеческого участия тронуло меня и побудило познакомиться с вами.
Приём, который вы мне оказали, покорил моё сердце, поэтому я так долго оставался на вашем острове, и тем более меня огорчило неприятное предначертание вашей неотвратимой судьбы, ускорившее моё отплытие. Если бы в книге судеб не было записано о счастливой перемене в вашей будущей жизни, я приложил бы все силы, чтобы помочь вам.
От вас я направился в Англию на смотрины моей невесты, но попал туда слишком поздно: прекрасная Эльфрида уже пообещала своё сердце другому. Я не стал тревожить первую любовь и пытаться овладеть сердцем, уже опалённым горячим пламенем. На обратном пути я посетил двор короля Круко, вашего победителя, и увидел там его дочь – принцессу Обицию. Более очаровательной девушки трудно себе представить. Но её сердце оказалось невосприимчивым к любви, а моё – слишком гордым, чтобы быть отвергнутым без отмщения. Поэтому я не совершил глупость и подавил в себе страсть, которая, если бы одолела меня, могла нарушить покой двух государств.
Удо не мог понять, почему судьба, наградившая его друга короной, отказывала ему в малом – скромном наслаждении любовью, которое она обычно щедро дарит и пастухам и грузчикам. Была какая-то загадка в том, что Вайдевут жил до сих пор в безбрачии, и князь не мог удержаться, чтобы не высказать своё недоумение.
– Вам небезызвестно, что я наделён даром смотреть в будущее, – отвечал король. – Вы все тянете свой жребий вслепую, не зная, вытяните выигрышный билет, или пустышку. Я же, выбирая любимую, запрашиваю судьбу и, если вижу, что удача не на моей стороне, то отказываюсь от обманчивой любви, сладкое наслаждение которой отравит горечь позднего раскаяния. Самые лучшие надежды бывают ложными. Если бы все любящие могли предвидеть свою судьбу, то не так уж много невест взошло бы на брачное ложе, а старые холостяки, как туча саранчи, затмили бы собою солнце.
Удо дал гостеприимному другу хороший совет: при выборе невесты закрывать глаза на будущее, а не смотреть в него орлиным взором – лучше срывать покров с невесты, чем с будущего.
– Если все женихи, – добавил он, – последуют этому совету, то нечего будет опасаться, что старые холостяки уподобятся туче саранчи.
Король Янтарного берега так и сделал. Он нашёл вблизи то, чего не мог найти вдали и разделил своё сердце и трон с соотечественницей, вытащив на счастье удачный жребий, так что в продолжение брачной жизни, наслаждаясь любовью, не испытывал никакого привкуса горькой полыни.
Несмотря на все попытки побратавшегося с князем монарха развлечь гостя, ему так и не удалось разгладить мрачные складки на его лбу. Удо всегда оставался задумчивым и печальным, и образ любимой супруги постоянно витал перед его взором. Время от времени он спрашивал царственного пророка о её судьбе, и как тот ни старался уклониться от подобных вопросов, ему пришлось-таки уступить настойчивым просьбам князя. К тому же Вайдевут мудро рассудил, что неопределённость и колебание между надеждой и отчаянием мучительнее самой горькой правды, а так как ничего хорошего он сообщить князю не мог, то прибег к обычным в таких случаях словам утешения:
– Раненый нерв, так же как и раздавленная конечность, причиняет мучительную боль до тех пор, пока хирург не удалит его, облегчив тем самым страдания больного тела. Итак, мой брат, узнайте всю правду. Ваша супруга не могла пережить боль разлуки с вами. Её тень витала около меня ещё прежде, чем ваша нога коснулась этого берега. В Валгалле [7] вы снова найдёте её. Когда ей тайно сообщили, что враг овладел городом, она выпила из вашего бокала прощальный глоток любви, смешав его с сильнодействующим ядом, ибо считала позором для княгини носить рабские цепи гордого врага.
Громкий стон вырвался из груди Удо, только сейчас до конца осознавшего невозвратимость утраты. Он заперся на семь дней в своих покоях и предался глубокой скорби, горькими слезами оплакивая потерю любимой супруги. Но на восьмой день вышел оттуда обновлённый, словно солнце после мартовского тумана, растаявшего в долине под его лучами. Переполнявшее сердце горе прошло, и мыслями овладело желание поехать в далёкий мир, где, как надеялся князь Удо, непостоянная богиня Удачи [8], быть может, опять удостоит его благосклонным взглядом, после того как она так жестоко обошлась с ним. Князь открыл своё намерение другу, и тот не стал его отговаривать.
– Я не могу вам предложить ничего, что соответствовало бы вашему достоинству, – сказал король Вайдевут. – Вы рождены независимым князем. Вам подобает и впредь оставаться им и, когда придёт ваш час, снова вернуть своё княжество. Звёзды благосклонны к вам, и скоро вы найдёте счастье у истока вашего несчастья.
Князь Удо стал готовиться к отъезду, и Вайдевут не преминул наилучшим образом снарядить его в путь. Когда подошло время прощания, король дал великолепный обед, на который были приглашены все магнаты его государства. Девять дней длилось торжество; одно развлечение сменялось другим. В последний день Вайдевут отвёл гостя во внутренние покои, чтобы осушить с ним прощальный бокал дружбы, и когда вино согрело мозг и сердце и развязало язык, взял его под руку и в порыве откровенности сказал:
– Ещё одно, мой брат, прежде чем мы расстанемся. В знак нашей верной дружбы примите от меня это кольцо, но не как подарок. Пусть это кольцо будет у вас до тех пор, пока вы сами не решите, что оно вам больше не нужно. Оно не обычное. Послушайте, – я открою вам его тайну.
Весь мир считает меня великим волшебником, хотя я понимаю в волшебстве не больше, чем новорождённое дитя в материнской любви. Но, как вам наверное известно, таков уж жребий князей, – им приписывают качества, какими они не обладают. Я наделён только одним даром – предсказывать по звёздам будущее. Что касается волшебства, то всё оно в этом кольце, которое перед смертью мне подарил один мудрый человек, мой друг.
В этом кристалле заключён маленький послушный демон [9], способный принимать любой облик, какой только пожелает ему дать владелец кольца. Он бесхитростен, проворен, услужлив и предан. Это он, превратившись в пустую бочку, доставил меня к вашему берегу; он был той щепкой, которую я, к вашему удовольствию оперил, придав ей образ ястреба, затравившего галку и вернувшегося ко мне на руку; он развлекал ваш двор всевозможными проделками, завоевав мне славу ловкого фокусника, и он же, обратившись в лёгкий челнок, перенёс меня по морю в Англию, а оттуда к берегу Мекленбурга. Здесь я превратил его в крылатого коня и на его спине благополучно прибыл в моё государство. Не скрою, это он был моим верным разведчиком, который принёс мне известие о вас. По моему приказанию он направил ваше судёнышко к Янтарному берегу, превратившись в лёгкий зефир, а когда ураган разбил ваш корабль, вытащил вас на берег и, не нарушив вашего сна, перенёс на своих плечах из рыбацкой хижины в этот дворец. Ни на какие полцарства не променял бы я своего услужливого демона, но вас я люблю и хочу одолжить его вам на время с тем, чтобы, когда у вас уже не будет больше в нём нужды, вы превратили его в ястреба и с кольцом в клюве прислали ко мне.
Когда вы захотите вызвать демона, то трижды поверните кольцо на пальце вправо, и он тотчас же будет готов исполнить ваш приказ. Если же вы повернёте кольцо три раза влево, он вернётся на своё место.
Князь Удо с искренней благодарностью принял этот залог дружбы, осмотрел его и заметил в прозрачном кристалле мутное облачко, из которого фантазия могла так же легко создать образ маленького чёртика с двумя рожками, когтями, хвостом и копытцами, как из пятнышка на поверхности луны она создаёт человека со связкой терновника на спине.
После трогательного прощания с новоявленным предсказателем Ионой [10], Удо направился прямо в Мекленбург, ибо, по здравому смыслу, только там, и ни в каком ином месте, мог быть источник его несчастья.
Князь решил соблюдать строгое инкогнито. Как ни казалось невероятным найти счастье в столице победителя, он не стал мучаться сомнениями, решив, что время покажет, прав ли был его друг, король Вайдевут.
В те времена город Мекленбург, столица государства ободритов и резиденция его правителя, по величине и народонаселению был европейским Багдадом или Каиром, а лучше сказать, немецким Лондоном или Парижем.
Круко поднял его на вершину величия и благосостояния. Там он держал блестящий двор и переселил туда всех побеждённых князей и вассалов. Пользуясь прославленным правом сильного, он широко раскинул границы своего государства и объединил все племена ободритов под своим скипетром.
Несмотря на всё это, Круко не был вполне счастлив. Ему не доставало наследника по мужской линии. Фрейлейн Обиция, его единственная дочь, не могла после него наследовать трон, так как все северные народы придерживались салического права. И всё же король придумал, как сохранить трон за своим родом.
По прагматической санкции, он передал право наследования первородному сыну дочери от принца, за которым она будет замужем. Однако принцесса, при всех её прелестях, обладала редким для её пола недостатком, – она питала непреодолимое отвращение к другому полу и отвергала самые блестящие партии.
Отец нежно её любил и, вопреки княжескому обычаю, не рассматривал брак как государственное дело. Он хотел, чтобы дочь выбрала мужа по влечению сердца. Но всё было напрасно: или её час ещё не пробил, или мать природа совсем отказала ей в нежном чувстве, которым так щедро награждает всех своих прелестных дочерей.
Наконец, Круко потерял всякое терпение. Его так беспокоил вопрос о престолонаследнике, что он вынужден был позволить любому разбойнику попытаться завоевать сердце прекрасной Обиции, обещая в награду завоевателю княжество Рюген.
Эта приманка Круко привлекла в Мекленбург со всех концов света толпу рыцарей удачи. Всем им был оказан при дворе самый благожелательный приём. Обиция не смела перечить воле отца и отказывать вновь прибывшим в гостеприимстве.
Со стороны, это был поистине пёстрый спектакль, в котором философствующий наблюдатель мог увидеть все ухищрения толпы франтов, осаждающих девушку, подобно тому как плотная атмосфера земли окутывает комету.
Каждый из них по-своему пытался достичь её неприступного сердца. Кто лестью, а кто, затронув его чувствительные струны, старался пробраться туда украдкой, или, как на скачках, с буйной стремительностью предпринимал энергичные атаки, надеясь взять его приступом. Но все эти глупые попытки только усиливали ненависть принцессы к мужчинам, так что, пожалуй, и Эндимион [11] не произвёл бы на неё ни малейшего впечатления.
Удо приехал в столицу в самый разгар этой кампании. Он был в затруднении, под каким именем ему лучше представиться двору и поэтому решил примкнуть к когорте женихов. Хотя князь и обратил внимание, что в качестве награды победителю обещано как раз его княжество, ему не приходила в голову мысль таким путём завоевывать его вновь. Когда же он увидел принцессу, её образ взволновал его, вызвал в душе неожиданный восторг и беспокойство и окончательно нарушил покой. Удо стал мечтательным. Во всех его грёзах неизменно присутствовала грация мекленбургского двора.
Вскоре он убедился, что к принцессе его притягивает та же неодолимая сила, что не давала ему погрузиться в морскую пучину у Янтарного берега. Однако Обиция, казалось, совсем не замечала его в толпе женихов.
До сих пор Удо ни разу ещё не прибегал к помощи чудесного перстня Вайдевута. Но вот настал момент, когда князь решил, что, пожалуй, пора дать задание услужливому демону: принять облик прелестного амура, какого только могла себе представить фантазия миннезингера Якоби.
Заключённому в золотой игольник, ему, согласно недвусмысленному приказу, надлежало выполнять все обязанности бога Любви и воздействовать на ту, кто его откроет , во благо своему господину.
В один прекрасный вечер, когда придворное общество прогуливалось в королевском парке, поднялся лёгкий ветерок и привёл в беспорядок покрывало принцессы. Она потребовала иголку, чтобы снова прикрепить его.
Князь Удо поспешил к принцессе, опустился на колено и протянул ей золотой игольник с заключённым в нём “подарком”, не менее опасным, чем пресловутый ящик Пандоры.
Ничего не подозревая, принцесса открыла крышку игольника. Тотчас из него выскользнул демон Амур и золотой стрелой ранил её сердце. Удо удалился, а на следующий день он с восторгом заметил, что прекрасные глаза неприступной девушки разыскивают его в толпе поклонников.
На третий день хитрая воспитательница заметила лёгкое волнение в сердце госпожи, вызванное неизвестным рыцарем. На четвёртый день весь двор уже громко говорил о неожиданной перемене в поведении принцессы.
Король Круко, получив тайное известие об этом чрезвычайном событии, несказанно обрадовался и поздравил себя с успехом, полагая, что не иначе как его мудрое решение оказалось таким действенным.
Он не преминул спросить смущённую Обицию о состоянии её сердечных дел, и та, не в силах скрыть охватившее её волнение, опустив на лицо покрывало, откровенно призналась, что незнакомый рыцарь завоевал её сердце.
Удо, к удивлению всего двора, получил девушку из рук короля, не назвав даже своего имени. Только после заключения брачного договора обрадованный отец прелестной невесты спросил зятя, какого он звания и происхождения.
Князь без утайки рассказал ему всё. Король Круко был очень рад, что ему представился случай исправить несправедливость, причинённую князю, и с лихвой возместить её.
Удо оставался при дворе до тех пор, пока не родился наследник трона – прелестный мальчик, которого полный блаженства отец Круко принял из рук дочери и только после этого передал во владение зятю его прежнюю собственность.
Князь Удо больше не нуждался в демоне. Исполненный благодарности, он, согласно уговору, превратил его в ястреба и с кольцом в клюве возвратил прежнему хозяину.
С тех пор демон Амур соединял многие любящие пары, но ни одна из них не была так удачна, как эта, ибо там, где он оказывался сватом, нежная пара спустя некоторое время в пылу какой-нибудь семейной ссоры обычно сокрушалась: “Чёрт нас посватал!”
______________________________
ПРИМЕЧАНИЯ:
1^ В 1309 г.
2^ Ободриты – племя, возглавляющее союз племён полабских славян 8–12 вв. в ниж. теч. Лабы (Эльбы).
3^ Так называлась в старые времена Пруссия.
4^ Конвентуал – монах с правом решающего голоса в монастырских делах.
5^ Гидан – старое название города Данциг; латинское его название – Геденум.
6^ Вайдевут Могущественный (в просторечии – Виттевульф) – имя короля прусских вандов, которого считали могущественным волшебником; по имени его двенадцати сыновей, должно быть, даны названия прусским провинциям.
7^ Валгалла – местопребывание душ павших героев и добропорядочных людей; рай древних северных народов.
8^ Фортуна.
9^ В греч. мифологии и религии – дух-хранитель, помогающий, или мешающий человеку в исполнении его намерений.
10^ Иона - пророк, жил при Иеровааме П ок. 800 г. до Р.Х. (книга пророчеств Ионы в Библии).
11^ Эндимион - сын Зевса, обладал вечной молодостью и красотой; был погружён в вечный сон.